«Он шагает с нами, в наших рядах.» Такими словами начинается один из легендарнейших маршей германского национал-социализма — «Хорст Вессель». Но это не просто песня.
Хорст Вессель — герой, павший за возрождение Германии и ставший впоследствии олицетворением неизвестного бойца СА, жизнью которого будут жить и смертью которого будут умирать сотни подобных ему.
Его короткая биография не столько личная судьба, сколько символ своего времени. А именно той незабываемой эпохи, когда беспощадная борьба за будущее нации становится смыслом жизни таких людей как Хорст Вессель.
Он шагает с нами, в наших рядах
И это неудивительно, ведь Германия 1920-х годов представляла унылое зрелище. Мировая война и революция повергла в прах некогда могущественную империю. На ее руинах тотчас пышно расцвела веймарская демократия, поставившая во главу угла служение интересам мирового еврейского капитала.
Однако демократия не принесла в послевоенную Германию ни экономического процветания, ни политического спокойствия. Поэтому очень скоро узкие средневековые улочки немецких городов превратились в арену ожесточенных сражений. Германский дух восстал против тех, кто попытался продать немецкий народ в рабство темным силам. И в первых рядах борцов с легионами тьмы оказались молодые, безымянные бойцы, беззаветно верившие в правоту своего дела.
Одним из них по воле провидения стал совсем еще юный Хорст Вессель. Он родился 9 сентября 1907 года в Берлине. Его отец был настоятелем Берлинского кафедрального собора, во время Первой мировой войны служил капелланом при ставке фельдмаршала фон Гинденбурга. Впоследствии родной город станет местом, где развернутся основные события его жизни. Стоит отметить, что в те годы Берлин, и в особенности его Восточная часть, являл из себя настоящее царство красного Молоха. Отряды шуцбунда и банды красных люмпенов хозяйничали на улицах, не давая борцам за будущее Германии порой даже поднять головы.
С приходом в движение Хорста Весселя такое положение стало быстро изменяться. Он оказался не только дельным организатором, но и незаурядным оратором, способным зажечь пламень воодушевления в сердцах слушателей. Его пылкие речи убеждали скептиков, наставляли на истинный путь заблудившихся, а главное вырывали молодежь из рядов противника. Кто шел за ним — находил в нем лучшего друга. Кто же становился против него, очень скоро убеждался, что у этого юноши железный кулак. Что ж «московским севрюгам», так немецкие патриоты звали социал-демократов и коммунистов, пришлось потесниться.
Конечно, долго мириться с таким положением вещей враг не мог. Уличные баталии стали делом вполне обыкновенным. Яростные схватки явились испытанием для Хорста Весселя и его молодых соратников. Но они не сломили их ни морально, ни физически. Наоборот, отряды СА все чаще и чаще стали громить красные банды шуцбундовцев. Между тем борьба не была бескровной. Героический путь национал-социалистического движения усеяли многочисленные жертвы, павшие за возрождение немецкой нации. Среди них немало товарищей Хорста Весселя. Однако его самого судьба до поры хранила.
До поры, ибо раньше или позже его жизнь должна была лечь на алтарь победы. И сей трагический час пробил. В конце февраля 1930 года коварные убийцы нанесли Хорсту Весселю смертельные раны. Но его желание жить и бороться во имя Германии было так велико, что смерть не смогла одолеть его сразу. Он умирал долго и мучительно.
Лучше описать последние дни жизни Хорста Весселя, чем это сделал доктор Йозеф Пауль Геббельс невозможно: «…вхожу в узкую больничную палату и ужасаюсь от этого трагического взгляда. Лицо искажено, и я едва узнаю его. Но как светла голова этого мужественно держащегося юноши, он приветлив и полон счастья. Я находился у его кровати в тот момент, когда пришла целая толпа посетителей и до рассвета стояла под его раскрытым окном. Он полулежал и рассказывал. О чем? Глупый вопрос. Конечно, о своих друзьях, о нашем движении. Тогда все еще верили, что беды удастся избежать. Придя на другой день, товарищи, стоя в дверях с вскинутыми руками, приветствовали своего юного вождя. Это зрелище невозможно было выдержать. В тот миг я бросил взгляд на его узкие, белые руки, единственно оставшиеся невредимыми, на осунувшееся лицо и с удивлением заметил, как искрятся его светлые глаза. Воля к жизни, желание борьбы было сильнее смерти.
Но произошло самое страшное — заражение крови. И без того призрачные надежды стали таять как утренний туман. К нему приходят врачи, но помочь ему они уже не в силах. Умирающий герой смутно догадывается, что пытаются скрыть от него и последний раз просит всех уйти. «Ему так спокойнее,» — поясняет сестра. Мужество не может проиграть. «Приходите опять,» — будто умоляют мне в след его глаза, руки, высохшие губы. Я уходил с болью в сердце. Смутное предчувствие говорило мне, что это прощание навсегда.
Утро субботы. Его состояние безнадежно. Врач больше не разрешает посещений. Впрочем, в них нет необходимости. Наступила предсмертная агония. Он умер ранним воскресным утром в половине седьмого, но даже здесь он не изменил себе. Смерти тяжело далась победа над ним. Спустя два часа я стоял у его кровати и не мог поверить в то, что это Хорст Вессель. Лицо его сделалось желто-восковым, чернота покрывала его узкое, небритое лицо, его бездонные глаза оставались полуоткрытыми. В них отражалась бесконечность и, казалось, что они продолжают жить и еще грозят своим врагам.
Хорст Вессель ушел от нас, оставив лежать безмолвно и неподвижно среди белых и красных тюльпанов то, что олицетворяет смерть. Но, несмотря на это, я ощущаю его, почти физически, ведь его Высокий Дух не покинул нас, он всегда будет жить между нами .»
Осознание долга
Берлинские штурмовые батальоны хорошо знали, что это значит: идти под знаменами Гитлера. Знал и Хорст Вессель. Знал больше всех. Сотни раз его предупреждали. Даже сами коммунисты, ненавидевшие начальника знаменитого Штурма № 5 больше, чем доктора Геббельса. Разве не Вессель был тот, который отнимал у них лучших людей, превращая их в фанатичных поборников “коричневой чумы”? Разве не Вессель был тот, который со своими людьми проникал в самые укромные уголки коммуны, чтобы говорить и проповедовать о священной миссии Адольфа Гитлера?
Товарищи просят его быть осторожным, чтобы он ушел на некоторое время в отпуск, чтобы снова взялся за учебу. Заботливая любовь находит тысячу мотивов. «Ты можешь бороться за идею, где бы то ни было. Получишь командование батальоном того города, где ты поселишься. Работай, Хорст Вессель! Много работы ожидает тебя! «
Он чуть было не решился уступить просьбам товарищей. Но не из-за угроз смертью. Где уж там! Мысль о смерти — постоянный спутник штурмовых батальонов. Кто считал себя политическим солдатом Гитлера, тот должен был уметь умереть с последним «Хайль Гитлер! » на устах. В этом-то и все величие — в этом непреодолимом духе штурмовиков, готовых умереть за свободу, за будущее счастье своей родины.
Нет, подкрадывающихся убийц Хорст Вессель не боится, в последний момент он решает: «Нет, остаюсь! Здесь мое место! Здесь борются мои товарищи. Мы скованы опасностями и преследованиями. Мы вместе восстали против низов человечества, вместе стояли под огнем. А пролитая нами кровь — спайка крепкая. Я остаюсь. «
Хорст Вессель остался. И вот 14 января 1930 года бульварные листки закричали крупными заголовками: «Убийство национал социалистического студента», и тотчас же начали шептать о том, что им диктовали их грязные надежды. 14 января совершилось дело, достойное по трусости и подлости его аморальных авторов.
Хорст Вессель занимал меблированную комнату на Франкфуртерштрассе, № 62, как раз против ресторана, где собирался его «Штурм». Его хозяйка, коммунистка, не говорившая о своем жильце иначе, как о «свинье-наци», давно уже думала о том, как бы его «вывести в расход». Она и видела, как он зашел в комнату, и сочла момент удачным. Побежала к ближайшему увеселительному парку, где, как она знала, как раз собралась шайка испытанных красных негодяев и наемных убийц, которые уже сотни раз клялись убить Хорста Весселя. Скоро она нашла все это избранное общество. Шестнадцать человек! Али Геллера — альфонса, Эрвина — каторжника, Пимеля, Йонхена и т.д. Шестнадцать преступников — купленных, чтобы убивать. И еще кто-то шел с ними и натравливал, щуря кровожадные глаза, когда мужчины колебались. То была еврейка Коган.
Трусливо, как убийцы, они все снова и снова спрашивали, действительно ли наци у себя совершенно один.
— Да!
— Ну, тогда — да здравствует красный фронт!
Хозяйка, вдова Сальм, показывает дверь и кивает им с искривленным ртом. Потом уходит в кухню, свистя «Интернационал». В темном затхлом коридоре стоят шестнадцать человек и караулят, прижимаясь один к другому, с револьверами в руках, и страх искажает их лица. Страх перед… одним. Али собирает все свое мужество и стучит в дверь. Внутри слышны шаги.
— Один момент! — кричит Хорст Вессель.
— Войди, Рихард!
Он думает, что его друг Фидлер хочет посетить его. Потом он сам открывает дверь… и в ту же секунду грохочет целый залп выстрелов. Хорст Вессель падает с предсмертным криком. А его убийцы мчатся из дому, как гонимые фуриями… Бегут в дом Карла Либкнехта, чтобы получить свою плату за кровь и паспорт с рекомендациями в Москву. В рай отличившихся.
Доктор Геббельс навестил Весселя в больнице, и каждая деталь этих посещений была опубликована в «Дер Ангрифф»… Вот какие чувства охватили его, когда он узнал, что тот ранен. «Мертв? Нет. Но безнадежен. Вокруг меня рушатся стены, потолок грозит раздавить. Нет, не может быть! Вессель принадлежал исключительно партии и штурмовикам. Штурмовики - это Хорст Вессель. Где бы ни была Германия, ты будешь с нами, Хорст Вессель! »
Неделями мучится жертва. С простреленным ртом Хорст Вессель лежит в больнице. Борется со смертью. Черпает силы из страстного желания дожить до возрождения Родины. Любовь товарищей и вождей помогает ему в страшной борьбе. И, почти кажется, что его юный организм одолеет мрак смерти, что он будет победителем и здесь. При этой перспективе вскипает ненависть красной шайки убийц. Их печать раздувает невероятно дикую, грязную кампанию клеветы против умирающего. С извращенным удовольствием садистов они копаются в зловонном гное своих собственных мерзких душ. А их наемники не раз пытаются доконать раненого ядом.
Но товарищи Хорста начеку. Они бодрствуют у его постели, и горе тому красному бандиту, который в эти трагические минуты попадет в их руки. Да, врачи питают надежды. А мать и сестра посылают горячие молитвы к престолу Милосердного. Но судьба решила иначе. Заражение крови въедается в страшную рану.
Газета «Дер Ангрифф» стала помещать ежедневные бюллетени о состоянии его здоровья. Доктор Геббельс вел сентиментальный счет посещениям раненого героя, принимавшего друзей в больничной палате. Под конец Вессель смог сказать всего несколько слов, что-то вроде «необходимо держаться», и гауляйтер объявил это «самым патетическим и незабываемым моментом в своей жизни ». Он пригрозил «уничтожить его убийц » и процитировал слова из стихотворения Весселя: «Товарищи, погибшие от рук коммунистов и реакции, маршируют рядом с нами в наших рядах !»
Хорста Весселя зовут на последний сбор. Он еще может попрощаться. Он еще может увидеть, еще один раз свою мать, сестру, доктора Геббельса и своих штурмовиков.
23 февраля, при первом мерцании рождающегося дня, вождь знаменитого «Штурма №5» закрыл глаза навеки. А ненависть преследовала его и по ту сторону жизненной грани. Она дико ревела и хохотала, когда его хоронили. Градом камней она встретила траурное шествие. Она хотела опрокинуть с дороги и разорвать тело павшего героя.
— За что? — спрашиваете Вы. Он помогал своему народу оборвать многотысячные щупальца еврейского спрута.
Какое-то время спустя один из убийц Хорста Хёлер был арестован, судим и приговорен всего к шести годам тюрьмы.
Творец боевого гимна Новой Германии
Геббельс устроил погибшему Хорсту Веселю необыкновенно пышные похороны, с шествием колонны штурмовиков, и произнес прекрасную проникновенную речь, полную сантиментов и фанатизма. Окончив ее, он крикнул собравшимся, подняв руку в драматическом жесте: «», и штурмовики рявкнули в ответ: «С нами !»
На похоронах Весселя состоялось первое публичное исполнение песни на его стихи. Стараниями Геббельса образ Хорста Весселя вошел в нацистскую мифологию, а его песня стала частью идеологии движения: «Мы добьемся того, что через десять лет ее будут петь дети в школах, рабочие на фабриках, солдаты в походе. Она обессмертит его имя! » Так все и вышло: в Третьем рейхе песня Хорста Весселя стала вторым национальным гимном.
Хорст Вессель был представлен как современный святой, живший ради своих убеждений и погибший за них: «Это был и социалист, и святой! Один из тех, кто мог сказать - идите за мной, я искуплю ваши грехи! »
К двадцатитрехлетию Хорста Весселя, через полгода после его смерти и через месяц после того, как нацистская партия одержала победу на выборах в рейхстаг, получив в нем 107 мест, Геббельс вновь написал статью. Она была озаглавлена просто: «Хорст ». В ней говорилось: «Те, кто пришли на его могилу 15 сентября, после нашего триумфа, увидели там немало людей, мужчин и женщин с детьми, безработных, пожилых дам и молодых девушек. Были студенты и чиновники, мелкие хозяева и пролетарии. Матери поднимали детей на руках и показывали им могилу, утопающую в цветах, говоря: «Там лежит наш Хорст!» Больше не произносилось ни слова. Наш Хорст! Как будто он стал братом нам всем, членом нашей семьи; как будто он живет в каждом из нас! »
Именем Хорста Весселя назывались улицы и дома, подразделения СА и авиационное соединение « Fliegergeschwader Horst Wessel ». Пронеслись годы… Хорст Вессель не увидел ни взлета Третьего Рейха, ни его падения… Но он не забыт!
23 февраля 2000 года, на рубеже столетий, по приглашению национал-социалистической партии Германии в Берлин приехали многочисленные гости со всего мира, чтобы на кладбище в Prenzlauer Berg отметить семидесятилетнюю годовщину со дня гибели Хорста Весселя. Муниципальные власти испугались возможных инцидентов и не разрешили провести демонстрацию у Бранденбургских ворот. Гости возложили венки и букеты цветов на могилу бессмертного Хорста Весселя.
Слушайте, товарищи потомки,
Агитатора, горлана, звонаря.
Владимир Маяковский
Дорогу нам, коричневым колоннам!
С дороги прочь! Здесь штурмовик идет!
На коловрат глядят с надеждой миллионы!
Свобода, хлеб! Для нас заря встает!
Песня Хорста Весселя.
Однажды ночью на привале
Он песню веселую пел,
Но, пулей вражеской сраженный,
Допеть до конца не успел.
Песня о юном барабанщике.
В гитлеровском Третьем рейхе сложился настоящий культ так называемых «мучеников Движения» - национал-социалистических активистов, погибших в «годы борьбы» (1919-1933), до прихода Адольфа Гитлера к власти.
Самый известный - наряду с шестнадцатью «национал-социалистами первого призыва» (например - Андреасом Бауридлем, окрасившим своей кровью, смешавшейся с кровью другого национал-социалиста - Ульриха Графа, полотнище красного партийного знамени с черным коловратом в белом круге, древко которого он продолжал сжимать в руках даже мертвый, или прибалтийским немцем-«фрейкоровцем» Максом-Эрвином фон Шейбнер-Рихтером, закрывшим Гитлера своим телом, приняв пулю, предназначенную для фюрера), убитыми пулями рейхсвера и «зеленой полиции» лидера баварских сепаратистов Густава Риттера фон Кара 9 ноября 1923 г. в ходе мюнхенского «путча Гитлера-Людендорфа», и с вожаком берлинских штурмовиков - «рыжим (красным) петухом» штурмфюрером СА Гейнцем Майковским, павшим от рук коммунистов - из «мучеников Движения, засвидетельствовавших своей кровью верность НСДАП», «красно-коричневый» трибун и поэт-песенник Хорст Вессель, подобно большинству «пролетарских вождей», сам был отнюдь не пролетарского, а самого что ни на есть «буржуазного» происхождения (выражаясь языком официальных анкет советского периода).
Будущий «агитатор, трибун и звонарь» родился 10 января 1907 г. в старинном немецком городе Билефельде в семье лютеранского священника, военного капеллана и доктора богословия Людвига Весселя. После переезда семьи Весселей в Берлин, где пастор Вессель был назначен настоятелем старейшего берлинского храма Святого Угодника Юожия Николая (нем.: Николайкирхе) Хорст Вессель окончил там гимназию. В знак протеста против своего мещанского происхождения и окружения молодой человек очень рано увлекся политикой.
Уже в 1922 году Хорст Вессель вступил в 21-ю местную группу «Кронпринцесса» (Kronprinzessin) организации «Орден Бисмарка» (Bismarck-Orden). «Орден Бисмарка», известный также под названием «Бисмарковский молодежи» («Бисмарк-Югенд»), являлся молодежной организацией Немецкой (Германской) Национальной партии (Deutschnationale Volkspartei), которую, на момент вступления в нее Хорста Весселя, возглавлял Вильгельм Кубе (в будущем – нацистский гауляйтер и наместник Гитлера в оккупированной Белоруссии в годы Второй мировой войны).
В рамках выполнения своих обязанностей по охране помещений, в которых проводились политические мероприятия ННП, Хорст Вессель весной 1924 года вступил в контакт с союзом «Викинг» (Wiking-Bund) капитана Эргардта. Союз «Викинг» в описываемое время являлся центром притяжения для бывших чинов сыгравшей решающую роль в монархическом «Капповском путче» («путче Каппа-фон Люттвица») 1920 г., направленном на свержение правительства Веймарской республики, Военно-морской бригады Эргардта (эмблемой которой являлся белый крюковидный крест-коловрат на стальном шлеме).
Наряду с бывшими чинами «бригады Эргардта», Хорст Вессель завел знакомство с бывшими террористами из рядов секретной организации «Консул» (ОК), также возглавлявшейся Эргардтом (скрывавшимся под псевдонимом «консул Эйхман»). На счету ОК к описываемому времени числились, между прочим, убийство лидера католической партии Центра Маттиаса Эрцбергера (активного сторонника выполнения Германией условий грабительского Версальского договора) и имперского министра иностранных дел Вальтера Ратенау.
«Активизм» сторонников капитана Эргардта, выгодно отличавший их в глазах Весселя от реакционных взглядов сторонников Немецкой Национальной партии, произвел на него неизгладимое впечатление. Поэтому он, несмотря на последовавшее вскоре награждение серебряным почетным знаком ННП, одновременно вступил и в союз «Викинг». Когда об этом стало известно руководству ННП и «Ордена Бисмарка», в июле 1924 г. был дан ход процессу исключения Хорста Весселя из Ордена (который, впрочем, скоро был приостановлен).
Формальным поводом к исключению послужил факт появления гимназиста на мероприятии «Ордена Бисмарка« в коричневой национал-социалистической униформе (которую в те годы нередко носили и сторонники капитана Эргардта, не состоявшие в рядах НСДАП).
Несмотря на приостановление процесса исключения, разрыв Весселя с «Орденом Бисмарка» и ННП стал неминуем. 12 февраля 1925 года Хорст Вессель покинул ряды «Ордена Бисмарка» и целиком посвятил свои силы и время союзу «Викинг». Этому не помешало ни его поступление на факультет правоведения Берлинского университета 19 апреля 1926 г., ни вступление в студенческую корпорацию. Ровно через месяц после этого знаменательного события союз «Викинг» был запрещен в Пруссии, поскольку его земельный вождь (ландесфюрер) Зоденштерн, якобы, принял участие в подготовке государственного переворота (впрочем, начатое судебное расследование было вскоре прекращено за недостатком доказательств).
Оказавшийся в состоянии политической «неприкаянности», не способный удовлетвориться только лишь членством в студенческой корпорации (практиковавшей втайне, вопреки запрету «веймарских» властей, дуэли между студентами), Хорст Вессель был недоволен и временным альянсом капитана Эргардта с реакционным союзом солдат-фронтовиков «Стальной шлем», в рядах которого были ярко выражены тенденции к реставрации монархии, которую молодой национальный активист считал давно отжившим свое, архаичным институтом, не способным дать адекватный ответ на вызовы времени.
Более привлекательной и приемлемой для себя альтернативой Вессель счел берлинские штурмовые отряды (СА) гитлеровской партии НСДАП, в рядах которых Гейнц Гауэнштейн, известный бывший командир белого добровольческого корпуса («фрейкора») и первопроходец северогерманского национал-социалистического движения, как раз в описываемое время собирал вокруг себя социал-революционные элементы, находившиеся в оппозиции к «партийным бюрократам» (или, как тогда говорили в Германии, «партийным бонзам»; «бонза» - настоятель буддийского монастыря в Китае и Японии) - берлинскому гауляйтеру Шмидике и командиру СА Далюге (будущему видному чину СС, СД и соратнику Гейдриха). Несмотря на господствующую в берлинском «гау» анархию Хорст Вессель в октябре 1926 г. вступил в берлинский штурмовой отряд (СА).
1 ноября 1926 г. руководство находившегося на грани распада национал-социалистического «гау» Берлин перешло в руки доктора Йозефа Геббельса - известного «левого нациста», бывшего секретаря Грегора Штрассера, находившегося в оппозиции Адольфу Гитлеру и «правому» окружению последнего, окопавшемуся в Мюнхене - традиционной столице германского национал-социализма.
Древнегерманским словом «гау» («область», «край») национал-социалисты обозначали териториально-административные единицы, на которые они разделили Германию. Во главе каждого «гау» стоял «гауляйтер» (аналог коммунистического секретаря обкома в СССР).
Доктор Геббельс сразу же принялся за реорганизацию своего «гау», пораженного глубоким кризисом. Вопреки широко распространенному, но оттого не менее ложному мнению, Хорст Вессель вовсе не был в восторге от способностей своего нового гауляйтера (возможно, потому, что Йозеф Геббельс сразу же оттеснил на второй план Гейнца Гауэнштейна, которого Вессель очень уважал).
Однако, невзирая на все сомнения, Вессель в декабре 1928 г. стал обладателем партийного билета НСДАП. Прямой, лишенный даже малейшего намека на преклонение перед авторитетами, характер Хорста Весселя стал причиной неоднократных разговоров начистоту с берлинским гауляйтером доктором Йозефом Геббельсом (соответствующие дневниковые записи до нас, к сожалению, не дошли). Возможно, причиной этих контактов явился тогдашний интерес нового гауляйтера Берлина к «Национал-социалистическому союзу студентов» (Nationalsozialistischer Studentenbund, NSSB), членом и одним из ведущих активистов которого являлся Хорст Вессель.
Неизгладимое впечатление произвело на последнего участие в 3-м Имперском партийном съезде НСДАП, проходившем в августе 1927 г. в Нюрнберге, в рамках которого велись яростные дискуссии вокруг места и роли союза студентов в национал-социалистическом Движении.
С началом зимнего семестра 1927-19128 гг. подающий большие надежды студент-правовед на один семестр перевелся в Венский университет. Параллельно он получил от своего гауляйтера задание ознакомиться с работой австрийских национал-социалистов среди молодежи.
У Хорста Весселя имелись все необходимые предпосылки для выполнения этого задания доктора Геббельса и необходимый практический опыт, накопленный им в период руководства подразделением «Союза Германской Рабочей Молодежи» (Bund Deutscher Arbeiterjugend), переименованной впоследствии в «Гитлеровскую молодежь» (Hitlerjugend, HJ).
В период своего пребывания в Вене Хорст Вессель принял активное участие в срыве премьеры джаз-оперы «Джонни начинает играть» (Johnny spielt auf) – национал-социалисты считали джаз «негритянской вырожденческой и упадочнической музыкой, навязываемой здоровой арийской публике иудейскими закулисными заправилами музыкальной сцены».
Характерно, что в письме другу от 20 февраля 1928 г. Вессель подчеркивал образцовую организацию венского национал-социалистического гау (в отличие от берлинского). По завершении своего венского семестра Хорст Вессель отказался от дальнейшего изучения юриспруденции и возглавил уличную ячейку (штрассенцелле) СА на берлинской площади Александерплац, входившую в состав 1-го штурма (батальона) 4-го штандарта (полка) СА, отличавшегося ярко выраженными социал-революционными настроениями.
Среди других вождей штурмовиков молодой энергичный студент выделялся своим незаурядным талантом пламенного оратора-пропагандиста.
Так, например, 15 января 1929 г. Хорст Вессель на митинге в берлинском пригороде Фриденау посрамил в дискуссии всех выступивших против него ораторов из рядов Немецкой Национальной партии, после чего в разговоре с доктором Йозефом Геббельсом высказал свое разочарование недостатком активности членов СА. В тот день доктор Геббельс сделал в своем дневнике следующую запись:
«Я стою перед дилеммой. Стоит нам только начать проявлять в Берлине повышенную активность, как наши люди здесь камня на камне не оставят».
Они стали регулярно встречаться. В ходе этих встреч Хорст Вессель и Йозеф Геббельс обсуждали, прежде всего, отношения между НСДАП, Немецкой Национальной партией и «Стальным шлемом», а также вопросы национал-социалистической революции. Подобно Весселю, Геббельс не испытывал особого восторга по поводу провозглашенного вождем НСДАП Адольфом Гитлером в апреле 1929 г. официального партийного курса на сближение в буржуазной правой и перехода к парламентским формам борьбы:
«Надо же было такому случиться именно сейчас, когда необходимо, прежде всего, сохранить нервы. Это просто невыносимо. Как же много еще мещан осталось в нашей партии! Диктуемый нам из Мюнхена курс становится порой невыносимым. Я еще не готов к заключению гнилого компромисса. Я буду продолжать идти прямым путем, даже если это будет стоит мне моего личного поста и положения. Порой я начинаю сомневаться в Гитлере... Да и в группах СА возникают серьезные волнения».
После одной такой беседы с Хорстом Весселем, неустанно подогревавшим в нем национально-революционные настроения, берлинский гауляйтер решил самостоятельно, без санкции фюрера НСДАП, развернуть борьбу с «немецко-национальной реакцией», хотя Гитлер оставил направленный ему соответствующий запрос без ответа.
Развязанная Геббельсом кампания, и, прежде всего, участие берлинских национал-социалистов (возможно, по предложению вождя «левых нацистов» Отто Штрассера) во всенародном референдуме против принятия плана Юнга была воспринята мюнхенским Имперским руководством НСДАП как удар в спину.
По этому поводу «левый нацист» Бодо Узе (бывший фрейкоровец и единомышленник Хорста Весселя) заявил:
«Гитлер заставил молодые армии коричневорубашечников идти в одной связке с теми, кого мы каждодневно страстно обличали за то, что они своей страстью к наживе оскверняли имя нации, с преисполненными сословной спеси отвратительными ракообразными, вечно пятящимися назад! В решающий час, когда возникла необходимость перенести борьбу за пределы законодательного поля этого государства, он направил свои стопы на мирные пажити Веймарской демократии и, в компании прожженых авантюристов, для которых нация всегда была лишь ширмой для прикрытия собственных темных делишек, обратился к народу с неискренним, насквозь лживым вопросом. В тот момент, когда казалось необходимым совершить нечто опасное, Гитлер предпочел вести беспроигрышную игру. Он заключил союз с реакционерами и с недовольным капиталом».
Этот путь закономерно привел Адольфа Гитлера к участию в «Гарцбургском фронте» консервативных правых партий и организаций, к преследованиям левых элементов в рядах собственной партии и беспартийных национал-социалистов в период Третьего рейха. Кульминацией стала «Ночь Длинных Ножей» 30 июня 1934 г., в которую Гитлер, при помощи реакционной верхушки германского рейхсвера, полиции и СС - «Черного ордена» Генриха Гиммлера - учинил кровавую расправу с руководством штурмовых отрядов во главе со своим давним соратником Эрнстом Ремом, придерживавшимся национально-революционных взглядов и стремившимся к замене консервативного рейхсвера народной армией.
С 1 мая 1929 года Хорст Вессель служил партии на посту командира 34-го «труппа» (взвода) СА, дислоцированного в берлинском рабочем предместье Фридрихсхайн. Он сделал это с целью вовлечь как можно большее число рабочих в национал-социалистическое движение. Под его руководством численность 34-го труппа СА в скором времени увеличилась настолько, что Вессель смог развернуть на базе своего отряда 5-й ««штурм» (батальон) СА, штурмфюрером которого он был назначен. Среди его штурмовиков было немало бывших бойцов прокоммунистической организации «Союз Красных фронтовиков» (Ротфронт) и коммунистов, что выразилось в создании оркестра волынщиков (такие оркестры существовали лишь у одной из партий «Веймарской республики» – КПГ). Чтобы быть поближе к своим штурмовикам, Хорст Вессель переехал в рабочий пригород, где проживало большинство его штурмовиков. Он даже отказался от продолжения учебы в университете, добывая себе хлеб хлеб насущный в качестве шофера такси, а впоследствии - работника берлинского метро (а отнюдь не сутенера, как часто неправильно пишут и думают). Сутенерами «подрабатывали» (в перерывах между очередными раундами «чемпионата классовой борьбы» - по выражению пролетарского поэта Владимира Маяковского) как раз его убийцы, но об этом позже...
Студент-штурмовик был, выражаясь современным языком, типичным «красно-коричневым». В Третьем рейхе таких именовали «бифштексами», поскольку они, как бифштексы («с кровью»), были «коричневыми снаружи, но красными изнутри». В соответствии со своими политическими установками, в сущности, близкими к «национал-большевицким», Хорст Вессель сочинил свою знаменитую песню «Знамена ввысь» («Знамена Гитлера над баррикадами»), снискавшую себе известность под названием «Песни Хорста Весселя» (нем.: Horst-Wessel-Lied) и считавшуюся впоследствии (с текстом, несколько «смягченным» по приказу начальника штаба СА капитана Эрнста Рема – так, например, слова: «Скоро знамена Гитлера взовьются над баррикадами» были заменены на более «нейтральные»: «Скоро знамена Гитлера взовьются над всеми улицами») партийным гимном НСДАП и «вторым государственным гимном» Третьего рейха.
Приводим ниже немецкий текст «Песни Хорста Весселя» в «причесанном» виде (то есть, с заменой наиболее национал-революционного пассажа о «знаменах Гитлера, развевающихся над баррикадами», на более нейтральный о «знаменах Гитлера, развевающихся над всеми улицами»), с подстрочным переводом на русский язык:
1. Die Fahne hoch, die Reihen fest geschlossen.
2. Die Strasse frei den braunen Bataillonen,
Die Strasse frei dem Sturmabteilungsmabb.
Es schau"n aufs Hakenkreuz voll Hoffnung schon Millionen,
Der Tag fuer Freiheit und fuer Brot bricht an.3. Zum letzten Mal wird nun Apppell geblasen,
Zum Kampfe steh"n wir alle schon bereit.
Bald flattern Hitlers Fahnen ueber allen Strassen,
Die Knechtschaft dauert nur mehr kurze Zeit.4. Die Fahne hoch, die Reihen fest geschlossen.
S.A. marschiert mit ruhig festem Schritt.
Kam"raden, die Rotfront und Reaktion erschossen.
Marschier"n im Geist in unsern Reihen mit.
Подстрочный русский перевод:
1.Знамя ввысь, тесней сомкнуть ряды.
2.Очистить улицу коричневым батальонам,
Очистить улицу штурмовику.
На коловрат с надеждой смотрят уже миллионы.
Грядет день свободы и хлеба.3.В последний раз трубят сбор.
Все мы уже стоим, готовые к бою.
Скоро знамена Гитлера взовьются над всеми улицами.
Рабство продлится уже совсем недолго.4.Знамя ввысь, тесней сомкнуть ряды.
СА (штурмовой отряд) марширует спокойным и твердым шагом.
Товарищи, застреленные Красным фронтом и реакцией,
Мысленно маршируют в наших рядах.
Еще в 20-е гг. ХХ в. появилось несколько различных вариантов перевода «Песни Хорста Весселя» с немецкого языка на русский, испоолнявшихся, в качестве партийного гимна, несколькими русскими эмигрантскими фашистскими и национал-социалистическими партиями. Один из этих переводов, сделанный активистами Всероссийской Фашистской Организации (переименованной впоследствии во Всероссийскую Национал-Революционную партию) Анастасия Вонсяцкого со штаб-квартирой в США (русские фашисты в Америке носили форменные рубашки защитного цвета), имевшей крупный филиал в Маньчжурии (тамошние русские последователи Вонсяцкого носили "классические" фашистские черные рубашки) и представительства во многих странах мира, звучал следующим образом:
1.Заря близка. Знамена выше, братья!
Смерть палачам свободы дорогой!
Звенящий меч фашистского врагам проклятья
Сметет навеки их кровавый строй.2.Соратники! нас ждет земля родная!
Все под знамена! Родина зовет!
Вонсяцкий-вождь, измену, трусость презирая,
На подвиг нас, фашистов, поведет.3.Рубашки черные, готовьтесь к бою!
Железный фронт фашистов мы сомкнем
И на врага впреред, железною стеною
Бесстрашно, как один, мы все пойдем.4.Победы день торжественный настанет,
Слетит колхоз и Сталин с ГПУ,
И свастика над Кремлем ярко воссияет,
И черный строй пройдет через Москву.
Но наиболее удачным среди всех русских переводов Песни Хорста Весселя, вне всякого сомнения, был вариант, вошедший в историю под названием «Песнь (боевых) дружин Р.О.Н.Д-а» («Российского Освободительного Народного Движения» А.П. Светозарова и князя П.М.Авалова-Бермондта, действовашего среди русских эмигрантов в Германии и известного также под названием «Российского Национал-Социалистического Движения Трудящихся»):
1.Ряды тесней! Поднимем выше знамя!
Наш мерный шаг спокоен и тяжел.
Незримо здесь, в ряды сомкнувшись с нами,
Шагают те, кто прежде в битвы шел.2.Дорогу нам! Полки и батальоны
Ведет вперед убитых братьев тень.
И ждут с надеждою и с верой миллионы,
Когда придет заветной воли день.3.Готовы все, все жаждой боя дышат.
Труби, трубач, труби в последний раз!
Наш Крестный стяг приветный ветр колышет.
Смелей, друзья! Свободы близок час!
После первого, не вызвавшего особого отклика в массах, исполнения в небольшом городке Франкфурт-на-Одере, 6 сентября 1929 г. в Берлине состоялась подлинная «премьера» песни Хорста Весселя. Вскоре после этой «премьеры» текст и ноты песни были опубликованы в геббельсовской газете «Дер Ангрифф» («Атака»«). Однако к этому времени Хорст Вессель стал уже постепенно отходить от партийной работы. С одной стороны, это объяснялось его разочарованием в новом курсе Адольфа Гитлера, становившемся все более пробуржуазным, с другой – увлечением бывшей проституткой Эрной Еннике, которой Вессель надеялся показать путь к новой жизни.
Влюбленные поселились на квартире у вдовы Зальм по адресу: Берлин, Гроссе Франкфуртер штрассе, дом 62. Со временем между Хорстом и Эрной начались ссоры, становившиеся все более частыми. После одной из этих ссор она, вероятно, вспомнила о дружках своего покойного мужа, являвшегося при жизни активистом Союза Красных фронтовиков.
Жизнь национал-социалистического активиста в Берлине 30-х гг. ХХ века была преисполнена опасностей. Как вспоминал впоследствие доктор Йозеф Геббельс: «Кто вступал в СА в Берлине, тот оказывался как бы вне закона. Его жизненный путь превращался в узкую тропку между полицией и чернью. И на этом пути ему надлежало выстоять или пасть».
Успех агитационно-пропагандистской деятельности «красно-коричневого» трибуна среди берлинских рабочих давно уже навлек на Весселя гнев и ненависть агентов Коминтерна.
14 января 1930 г. «летучий отряд» Ротфронта во главе с коммунистами (и, «по совместительству», сутенерами) Альбертом («Али») Гёлером и Эрвином Рюккертом выехал «разобраться» с Хорстом Весселем. Первоначально предполагалось ограничиться «пролетарским внушением» лидеру штурмовиков (то есть кулачной расправой с Весселем). Но случилось непредвиденное. Оказалось, что Гёлер хорошо знал Эрну Еннике еще по ее прошлой жизни, и теперь в нем внезапно проявилось такое откровенно «непролетарское», если не сказать, «мелкобуржуазно-собственническое» чувство, как ревность. Совершенно неожиданно для своих сотоварищей «Али» достал «из широких штанин» пистолет и в упор выстрелил в Весселя, которому пуля попала в рот.
23 февраля 1930 года Хорст Вессель, после долгой и мучительной агонии, скончался от заражения крови. Гауляйтер Геббельс, искренне потрясенный случившимся (он никак не мог забыть бледные, словно восковые, руки умирающего Весселя с «пальцами музыканта«) и, возможно, мучимый муками совести – ведь речь шла о таком же, в сущности, как он, представители «левого партийного крыла»!) вопреки возражениям мюнхенского Имперского руководства НСДАП, твердо решил превратить Весселя в «мученика Движения».
Уже 26 февраля вышел спецвыпуск газеты «Дер Ангрифф», посвященный Хорсту Весселю. 1 марта состоялись торжественные похороны вождя берлинских штурмовиков на кладбище при берлинской церкви Святого Николая (Николаикирхе), где служил священником отец покойного.
С речами на похоронах выступили сам доктор Геббельс, Верховный вождь СА (Оберстер СА-Фюрер) Франц Пфеффер фон Заломон, штандартенфюрер (полковник) СА Бройер и два представителя «Национал-Социалистического Союза студентов».
Фюрер германских национал-социалистов Адольф Гитлер на похоронах Хорста Весселя отсутствовал, что явилось лишним свидетельством обострения отношений между берлинским гау и «обюрократившимся, продавшимся реакционной буржуазии, погрязшим в политических интригах» партийным руководством НСДАП, «окопавшимся» в мелкобуржуазном Мюнхене. Вместо Берлина фюрер НСДАП предпочел направиться в Берхтесгаден на очередное совещание.
Во время похорон коммунисты неоднократно нападали на собравшихся, учиняли всяческие бесчинства и, намекая на связь покойного с Эрной Еннике, кричали хором: «Последнее «Хайль Гитлер!» сутенеру Хорсту Весселю!». В ответ на холодную отстраненность Адольфа Гитлера гауляйтер Берлина доктор Йозеф Геббельс 4 апреля в своей речи, произнесенной в берлинском Дворце спорта, демонстративно неоднократно приводил революционно звучащие цитаты из «Песни Хорста Весселя», в которой пелось о соратниках, или товарищах, застреленных не только «Ротфронтом», но и «реакцией» - факт, что ни говори, весьма многозначительный...
26 сентября 1930 г. убийцы Хорста Весселя были приговорены к многолетнему тюремному заключению. Самый суровый приговор (шесть лет и один месяц лишения свободы) был вынесен «Али» Гёлеру. Разумеется, штурмовики остались недовольны приговором, вынесенным красным убийцам (которых расплата постигла в 1933 году, когда чины СА взяли тюрьму штурмом).
Когда в начале 1931 г. восточно-эльбские отряды СА во главе с майором Штеннесом (Стеннесом) подняли бунт против «обюрократившегося и продавшегося реакции» мюнхенского руководства НСДАП, они, тем не менее, отказались вступить в «Боевой союз против фашизма» (Kampfbund gegen den Faschismus), хотя ряды последнего были открыты и для «неорганизованных» (то есть не состоящих в НСДАП или вышедших из нее) национал-социалистов.
Бунтовщики стремились создать независимую от мюнхенского партийного штаба Гитлера «левую» северогерманскую НСДАП во главе со своим собственным фюрером - Отто Штрассером, однако их планам не суждено было осуществиться. Не совсем ясную роль в этой афере сыграл гауляйтер доктор Йозеф Геббельс (возможно, связанный с бунтовщиками Штеннеса).
Но и после провала этой аферы, грозившей ему переводом «на периферию» (в Вену), доктор Геббельс продолжал неустанно создавать «культ личности» своего бывшего задушевного собеседника. 15 августа 1931 г. он, к примеру, провел в Берлине торжественную церемонию освящения знамен нового 5-го штандарта (полка) СА «Хорст Вессель». В июле 1932 г. в партийном издательстве НСДАП вышла книга «Хорст Вессель – жизнь и смерть», а осенью того же года – роман Ганнса Гейнца Эверса «Хорст Вессель», изданный тиражом в 30 000 экземпляров (и разошедшийся всего за несколько недель).
Впавший в опалу у Гитлера «левый нацист» Отто Штрассер также пытался составить себе политический капитал на имени Хорста Весселя, объявив покойного своим стопроцентным единомышленником. 30 октября 1932 г. в печатном органе штрассеровского «Боевого союза революционных национал-социалистов» - «Черный фронт» (Die Schwarze Front) вышла статья, посвященная «памяти революционного национал-социалиста Хорста Весселя».
Так, по воле судьбы, Хорст Вессель и сам стал одним из тех «соратников, застреленных ротфронтовцами и реакционерами», о которых поется в сочиненной им боевой песне.
В сентябре 1933 года, по распоряжению имперского министра народного просвещения и пропаганды и при деятельном участии обергруппенфюрера СА Его Императорского и Королевского Высочества принца Августа-Вильгельма Германского и Прусского, сына кайзера Вильгельма II (какая мрачная ирония - ведь покойный «красно-коричневый буян» всю свою жизнь плевать хотел на аристократические титулы и их носителей!) был снят полнометражный художественный фильм «Ганс Вестмар – один из многих», фактически посвященный жизни и смерти Хорста Весселя. В массовых сценах фильма снимались бойцы СА из 5-го штурма, которым командовал Хорст Вессель.
В своем романе-хронике о вожаке берлинских штурмовиков национал-социалистический писатель Шенцингер, хорошо знавший Хорста Весселя при жизни и изобразивший его как защитника слабых от угнетения сильными мира сего, писал о своем герое:
«Он вполне сознательно пришел к нацистам (нем.: zu den Nazis - В.А.). Он ясно представлял себе, что будущее принадлежит либо им, либо коммунистам. И тех и других роднили между собой революционность, антибуржуазность, дух борьбы за великую идею».
Кроме того, Шенцингер вложил в уста Хорсту Весселю следующие мысли, высказанные вслух:
«Политика политикой, а человек - человеком...По-моему, очень характерно во всей этой истории, что за бедняка заступились именно нацисты и коммунисты...Этим я хочу сказать, что обеими партиями руководит одно чувство - жалость к раздавленной твари»...
Наряду с изложенной нами выше официальной версией гибели вожака берлинских штурмовиков от рук местных коммунистов, убивших его по собственной инициативе и едва ли не случайно, существует также и другая, альтернативная версия, согласно которой убийство Хорста Весселя было спланировано и осуществлено агентами Коминтерна. Автору данного очерка пришлось натолкнуться на эту альтернативную версию при прочтении книги воспоминаний советского политзаключенного Юрия Чиркова «А было все так...», в которой бывший узник сталинского Соловецкого лагеря особого назначения (С.Л.О.Н) подробно описал свои встречи и беседы с товарищем по несчастью - немецким коммунистом-политэмигрантом и бывшим работником Коминтерна по фамилии Купферштейн.
«Это был член КПГ (Коммунистической партии Германии - В.А.) и даже секретарь одного из берлинских райкомов, один из организаторов убийства Хорста Весселя - автора нацистского гимна». (Чирков Ю.И. А было все так... М., 1991, стр. 117).
Как уже говорилось выше, начиная с 30 января 1933 г. (дня прихода НСДАП, в лице Гитлера, к власти в германской державе) «Песня Хорста Весселя» (а не Песня «Хорст Вессель» и не «Песня о Хорсте Весселе», поскольку в ее тексте о самом Хорсте Весселе не говорится ни слова!), начинающаяся вошедшими в поговорку словами: «Сомкнем ряды, поднимем выше знамя..»., непременно исполнялась на всех официальных мероприятиях Третьего рейха после государственного гимна «Германия превыше всего».
Впрочем, существовала еще и песня о Хорсте Весселе, сочиненная боевиками 5-го берлинского штурма СА в память о своем убитом красными штурмфюрере, но она имела совершенно другой текст:
Ни один из наших соратников
Не был таким добрым и хорошим,
Как наш штурмфюрер Вессель,Мы весело сидели все вместе
В одну из грозовых ночей.
Своими радостными песнями
Он делал нас такими счастливыми!Но прилетела вражеская пуля
В разгар нашего веселья.
С мужественной улыбкой
Наш штурмфюрер Вессель пал мертвым.Тогда мы взяли кирки и заступы
И вырыли ему утром могилу.
И те, кто любил его большще всех,
Тихо опустили его в нее.
Мы все так любили тебя.
Прощай, наш штурмфюрер Вессель,
Солдат партии с весельем в крови.(Von all unser"n Kameraden
War keiner so lieb und so gut,
Wie unser Sturmfuehrer Wessel,
Ein lust"ges Parteisoldatenblut.Wir sassen froehlich beisammen
In einer so stuermischen Nacht.
Mit seinen lustigen Liedern
Hat er uns so gluecklich gemacht.Da kam eine feindliche Kugel
Bei einem so froehlichem Spiel.
Mit einem mutigen Laecheln
Unser Sturmfuehrer Wessel, der fiel.Da nahmen wir Hacken und Spaten
Und gruben ihm morgens ein Grab,
Und die ihn am Liebsten hatten,
Die senkten ihn stille hinab.
Wir waren dir alle so gut.
Leb" wohl, unser Sturmfuehrer Wessel,
Du lustges Parteisoldatenblut)
и исполнялась на совсем другой мотив (аналогичный мотиву широко известной в СССР еще с коминтерновских времен грез о всемирном торжестве всепобеждающих идей Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина пионерской «Песни о юном барабанщике»: «Мы шли под грохот канонады, мы смерти смотрели в лицо...» и т.д.; кстати, на этот же мотив германские коммунисты исполняли песню своего собственного сочинения, о «маленьком трубаче», сраженном полицейской пулей (такое заимствование мотивов и текстов друг у друга политическими противниками было в описываемую эпоху достаточно распространенным явлением).
Исторический Хорст Вессель, учитывая его откровенно «национал-большевицкие» взгляды, скорее всего, не пережил бы «Ночи Длинных Ножей», упокоившись на залитом кровью штурмовиков Эрнста Рема плацу перед кирпичной стеной казарм «Лейбштандарта СС Адольфа Гитлера» в Лихтерфельде.
А вот его преображенному начавшей складываться еще при жизни «агитатора-горлана-звонаря» возвышенной легендой образу героя-мученика было суждено стать подлинным «ангелом-хранителем» или, говоря по-современному, «эгрегором» Тысячелетнего рейха Адольфа Гитлера (которому в действительности было отведено историей всего двенадцать лет, но память о котором почему-то будоражит человеческие умы и по сей день)...
В годы «Европейской Гражданской войны» 1939-1945 гг. имя Хорста Весселя было присвоено 18-й мотопехотной (бронегренадерской) дивизии СС.
Здесь конец и Богу нашему слава!
В то время, как Лев Натанович Щаранский, Соломон Натанович Хайкин и Паша Натанович Шехтман во главе восставшего из ада креаклитета ведут свою нипалжывую борьбу, какие-то недобитые нацики в немецких школах взялись распевать нацистские гимны. И им за это ничего не было.
Оригинал взят у svonb
в Прекращено следствие по факту использования на уроке музыки песни "Хорст Вессель"
Фото: SPIEGEL ONLINE
Раздаточный материал с гимном нацистских штурмовиков, песней "Хорст Вессель": пример очевидного использования музыки в политических интересах.
Армин Химмельрат
Может ли учительница исполнять на уроке музыки нацистскую песню "Хорст Вессель"? Нет, решил один местный политик, и сообщил куда надо. Да, сказала прокуратура, и прекратила следствие против педагога.
Прокуратура копалась не долго. Дело против берлинской учительницы, распространявшей в гимназии "Эмми Нётер" в Кёпеники текст песни "Хорст Вессель", а затем исполнившей его как музыкальное произведение, было прекращено спустя считаные дни.
"По нашему мнению речь не идет о каком-либо уголовно наказуемом деянии", - заявил для "Берлинер прессе" Мартин Штельнер, пресс-секретарь прокуратуры г.Берлина. Правда, ученики подпевали в такт песне, но никакого марша по классу не было, от силы отдельные притопывания ногой в такт (в первоначальных публикациях говорилось, что дети под музыку маршировали по классу - svonb).
Прокуратура выяснила, что учительнице не может быть предъявлено уголовное обвинение. Учебные занятия не являются общественным мероприятием, нацистская песня была преподана по всем правилам педагогики, именно так и объяснила случившееся учительница на допросе.
Урок соответствовал учебному плану
При этом педагог ссылалась на рамочный учебный план, который недвусмысленно предусматривает в качестве темы музыкальных занятий "использование музыки в политических, религиозных и экономических интересах". Чтобы показать манипуляционные стратегии национал-социалистов, а также ответные культурно-политические реакции, на классном занятии должны были быть представлены песня штурмовых отрядов, а следом за ней пародирующий ее "Бараний марш " от Бертольта Брехта.
Юрген Винцельберг, руководитель гимназии "Эмми Нётер", доволен решением прокуратуры. "Гора с плеч", - сказал он. Он сам был в классе вместе с соответствующей учительницей после того, как стало известно о предъявленных претензиях, чтобы говорить об этом случае, "и мы и далее будем говорить в школе на эту тему в прежнем ракурсе".
На плановой встрече с представителями родительского комитета в понедельник вечером речь, разумеется, шла о ходе следствия. По словам Винцельберга, курс школы получил широкую поддержку. Гимназия входит в сеть "школ без расизма, школ с мужеством", и среди прочего имеет подготовительный класс для детей беженцев.
"Никаких указаний на запрет песни"
Следствие было начато по сигналу одного местного политика, который сам лично, правда, не присутствовал на том занятии музыкой. "Я удивлен прекращением дела", - заявил представитель округа "Шпигель онлайн". Известие о начале полицейской проверки сделало случай известным по всей стране.
Местный политик критикует раздаточный материал за то, что он не содержит "никаких указаний на запрет песни, или то, что текст нельзя распространять, а можно использовать исключительно как учебный материал". Также он наткнулся на указание в тексте листа о том, что "первая строфа написанной в 1927 году песни для берлинских штурмовых отрядов была использована после 1933 года в национальном гимне Германии". Это звучит так, словно остается и в нынешнем тексте гимна, сказал политик.
Участвующий в течение ряда лет в антифашистских проектах местный политик, из опасения перед нападками правых не пожелавший дать согласие на публикацию собственной фамилии, объявил, что решение прокуратуры о прекращении следствия будет проверено на его соответствие закону: "До этого это был вопрос политики. Теперь - юриспруденции".
От переводчика.
Насколько я могу судить по прочим статьям на эту тему, "пародирующий "Бараний марш"" Бертольта Брехта на занятии не прозвучал. И вишенкой на торте : "Гимназия "Эмми Нётер" названа в честь женщины-ученой еврейского происхождения, изгнанной из страны нацистами".
PS: хотелось бы добавить к вышесказанному вот что: если кому-то невтерпёж спеть нацисткий гимн, то у меня для таких граждан есть бесценный подарок: гимн "Хорст Натанович Вессель" (он же - Гимн Великой Щаранской революции)
Исполняется торжественно, на мотив песни Хорста Весселя:
Госдеп зовёт, и мы вступаем в бой.
А впереди Щаранский, Хайкин, Паша Шехтман,
(2 раза)
Мы рождены оранжевым проектом,
Чекизм наш враг, идёт на нас войной.
Его троллят Щаранский, Хайкин, Паша Шехтман,
Е.Боннер в небе, в море флот шестой!
(2 раза)
Быдлосовков заткнёт политкорректно,
Наш нипалжывый гей-парад большой.
Вновь впереди Щаранский, Хайкин, Паша Шехтман,
Е.Боннер в небе, в море флот шестой!
(2 раза)
Знамёна ввысь, дорогу белым лентам!
Госдеп зовёт, мы вновь вступаем в бой.
ТакЪ победимЪ! Щаранский, Хайкин, Паша Шехтман,
ТакЪ победимЪ! Е.Боннер, флот шестой!
(2 раза)
Пойте на здоровье!
«Политический святой» германского национал-социализма Ханс Хорст Вессель родился 9 сентября 1907 года в прусском городе Билефельде, стоящем на реке Луттер. В начале века в родном городке Весселя насчитывалось всего шестьдесят три тысячи жителей - по тем временам для Германии не так мало, но и не слишком много. В Билефельде работали полотняные фабрики, шили белье, производили шелковые ткани, швейные машины и велосипеды.
Однако начавшаяся Первая мировая война привела все в упадок - кому нужны на фронте швейные машинки? Там крайне необходимы патроны и пулеметы. Солдатское белье - еще другое дело, но все равно работы на всех катастрофически не хватало, значит, не хватало денег и людям жилось голодновато. Поэтому уже в начале 20-х годов молодой Ханс Хорст Вессель, решивший стать самостоятельным, перебрался из родных мест в Берлин - как ему казалось, там он сумеет устроить свою судьбу самым лучшим образом.
Время оказалось крайне тяжелым для подавляющего большинства населения Германии, которую Версальский договор 1919 года зажал в смертельные экономические тиски. Разоренная войной страна откровенно голодала, повсюду просили подаяния инвалиды-фронтовики, махровым цветом расцвела преступность и найти даже неквалифицированную работу в Берлине стало практически невозможным делом.
Молодой Ханс Хорст Вессель
Однако молодой Ханс Хорст Вессель не отличался слишком строгими пуританскими провинциальными нравами и через некоторое время ловко пристроился в сутенеры к одной столичной проститутке - это точно зафиксировано в нескольких полицейских протоколах.
Именно в те годы, вращаясь в весьма сомнительных кругах, он случайно познакомился с бывшим офицером Генрихом Гиммлером, тоже не брезговавшим подрабатывать сутенерством у разбитной проститутки Фриды Вагнер, в жилах которой текла немалая доля еврейской крови.
Генрих был старше Весселя на семь лет. Он успел закончить офицерское училище, но не попал на фронт, поскольку война к тому времени уже закончилась. Тогда Гиммлер вступил в одно из многочисленных подразделений «Добровольческого корпуса» и поступил учиться на сельскохозяйственный факультет Технического института в Мюнхене, где сблизился с националистически настроенными ветеранами Первой мировой, а впоследствии примкнул к «Пивному путчу», организованному в Мюнхене Адольфом Гитлером.
Нужно сказать, что дружба Весселя и Гиммлера продолжалась не слишком долго: Генрих просто исчез. Упорно говорили, что он прикончил свою «дойную корову» Фриду Вагнер и скрылся. Но Вессель не грустил о пропавшем приятеле.
Ханс Хорст Вессель
Денег отчаянно не хватало, и семнадцатилетний Ханс Хорст Вессель безоглядно пустился в рискованные финансовые авантюры, не брезгуя откровенным мошенничеством. Раз или два ему все довольно легко сходило с рук, но потом капризная Фортуна отвернулась и Вессель прямиком угодил в руки криминальной полиции.
Комиссар берлинской полиции Курт Шиссельман в своем официальном рапорте с обстоятельностью опытного сыщика указал, что задержанный Ханс Хорст Вессель проживает на Максимилианштрассе и добывает средства к существованию сутенерством. Следствие длилось недолго: все улики оказались на лицо, и полиция передала дело в суд.
4 сентября 1924
4 сентября 1924 года берлинский суд осудил Весселя на два года тюремного заключения за мошенничество. Ханс Хорст Вессель выслушал приговор суда достаточно равнодушно, - по крайней мере, в тюрьме ему гарантирована ежедневная похлебка. Кстати, уголовники всех стран и народов недаром в своем жаргоне называют тюрьмы «школами» и «училищами». Аналогично профессиональные революционеры часто называли места заключения «университетами». Вессель никогда не был революционером: он стал самым типичным деклассированным элементом и уголовным преступником, а в «училище» свел близкие знакомства со многими представителями берлинского криминального мира.
Два года пролетели довольно быстро, и, выйдя за ворота тюрьмы, Хорст обнаружил, что на воле мало что изменилось: добывать деньги и пропитание оказалось все так же трудно. Пока он отдыхал на нарах, его проститутку успел подобрать другой сутенер. Теперь вернуть «кормилицу» можно только силой и через кровь - кто же добровольно расстанется с источником дохода? В криминальном мире свои права нужно доказывать только кулаком.
И тут случай привел Весселя на митинг Национал-социалистической рабочей партии. Послушав выступления ораторов, Хорст решил, что ему стоит попробовать заняться политической деятельностью - лозунги новой партии нашли у него в душе самый живой отклик. К тому же он вспомнил давнего знакомого, бывшего офицера и сутенера Генриха Гиммлера, не раз толковавшего ему о великой будущности германского национал-социализма. Как оказалось, Генрих теперь стал в новой партии какой-то важной фигурой, и ссылка на знакомство с ним помогла Весселю быстро вступить в ряды национал-социалистов. Но членство в партии еще не гарантировало сытой жизни.
Как раз в этот период национал-социалисты вполне откровенно искали тесных контактов с криминальным миром Германии, надеясь навербовать среди уголовников решительных людей, готовых на все и способных не останавливаться даже перед убийством. Нацистской партии, как и любой партии, рвущейся к власти, буквально позарез требовался свой боевой вооруженный отряд.
Кулачными методами
Обстановка в стране являлась крайне сложной и весьма противоречивой, активная политическая борьба проходила не в залах с транспарантами, а в грязных притонах, шумных пивных и на улицах, где оппоненты нацистов - немецкие коммунисты и социал-демократы, отнюдь не брезговали «кулачными» методами убеждения и часто случались кровавые столкновения. Тот, кто одержит в них решительную победу, овладеет улицей, а за улицей уже маячил призрак всей разоренной, погрязшей в жуткой нищете Германии, всегда готовой пойти за тем, кто даст улице хлеб, одежду и работу. Гитлер твердо обещал все это обязательно дать. Но то же самое обещал дать людям и выходец из Гамбурга, бывший портовый рабочий Эрнст Тельман.
Партайгеноссе, -обратился к Весселю ставший в 1926 году гауляйтером НСДАП в Берлине - Бранденбурге колченогий Пауль Йозеф Геббельс. - Нам непременно нужно завоевать полное господство в тех кварталах столицы, которые существующие ныне власти считают весьма сомнительными. Там живут люди, близкие национал-социалистам по духу и убеждениям. И мы не можем позволить коммунистам присвоить их голоса на выборах!
Знакомство с Генрихом Гиммлером опять сыграло свою решающую роль, и Ханс Хорст Весселя зачислили в охранные отряды штурмовиков СА. Колченогий Геббельс был явно не боец, и Хорст относился к его трескучей демагогии с некоторой долей презрения и иронии, но вынужденно признал: Йозеф говорил дело. И главное, он полностью развязывал Весселю руки, обещая поддержку и защиту новой партии, с каждым днем становившейся все сильнее и сильнее.
Штурм-5
Не теряя драгоценного времени Вессель отправился в притоны - вербовать в штурмовые отряды знакомых налетчиков и грабителей, бандитов и погромщиков, с которыми свел близкое знакомство во время отсидки. В самые сжатые сроки к удовольствию гауляйтера Хорст Вессель сформировал сильный отряд штурмовиков СА, получивший кодовое наименование «Штурм-5» - его основное ядро составляли знакомые Хорсту отпетые уголовники. Первые же их ожесточенные стычки с коммунистами показали, что Вессель совершенно правильно понял поставленную перед ним задачу: штурмовики старались бить политических противников нацизма насмерть. В кровавой борьбе за немецкие улицы они вели свою своеобразную пропаганду идей Адольфа Гитлера. Если коммунисты только постоянно обещали дать хорошую жизнь, то штурмовики смело разбивали витрины магазинов «идейных противников» и «жидомасонов» и, как Робин Гуды, раздавали в «сомнительных кварталах» местному населению «конфискованные» продукты и одежду.
За все заплатил Гитлер! - говорили они. - Тот, кто пойдет с нами, завтра получит еще больше. Наш вождь сказал: скоро нам будет принадлежать вся Германия, а потом и весь мир!
Работы на всех не хватало, есть хотелось неимоверно, и многие люди шли в отряды СА, устав верить бесконечным обещаниям Тельмана и терпеливо ждать светлого будущего.
Кровавая стычка
Одна кровавая стычка следовала за другой: коммунисты не хотели сдавать своих позиций без боя. Но на стороне штурмовиков Весселя из отряда «Штурм-5» были полное отсутствие какой бы то ни было морали и неумная жажда во что бы то ни стало одержать верх. Любыми средствами! Геббельс всячески поощрял их, и вскоре штурмовики добились своего - они выбили всех коммунистов из «сомнительных» кварталов, где обитало множество люмпенов и деклассированных элементов, а тельмановцы долгое время чувствовали себя полными хозяевами.
Гауляйтер Геббельс не забыл услуг и стараний Хорста Весселя - победа в кровавых уличных драках принесла бывшему мошеннику звание почетного члена берлинских штурмовых отрядов.
Время от времени общаясь с неудавшимся драматургом и журналистом Геббельсом, который мнил себя великим писателем и непревзойденным оратором, - конечно же, всего лишь только вторым после обожаемого им Адольфа Гитлера! - Вессель и сам вдруг решил попробовать перо. В 1928 году он написал весьма посредственные стихи о национал-социализме и даже переложил их на мотив одной старой, полузабытой песенки немецких моряков. Стихи начинались словами: «Выше знамена!».
Став почетным штурмовиком
Но даже став почетным штурмовиком и главарем одного из отрядов, Ханс Хорст Вессель никак не мог избавиться от своих давних криминальных
привычек - он продолжал постоянно иметь дело с проститутками, вращаться в уголовной среде и заниматься сутенерством. Это и привело его к гибели: 23 февраля 1930 года Хорста убили в жугкой драке в одном из притонов печально знаменитого криминального квартала Вединга в Берлине.
Убийцей Весселя оказался немецкий коммунист Али Хелер, также давно занимавшийся сутенерством и серьезно повздоривший с Хорстом из-за прав на одну пользовавшуюся повышенным спросом у клиентов смазливую проститутку. Что делать, политические противники делили не только голоса избирателей с берлинских улиц! Делом об убийстве немедленно занялась криминальная полиция, и для национал-социалистов запахло крупным скандалом, который мог серьезно помешать им на предстоящих выборах в рейхстаг. Вессель был знакомым Гиммлера, назначенного Гитлером 6 января 1929 года рейхсфюрером СС и одновременно являвшимся гауляйтером Баварии. Вессель всецело пользовался поддержкой Геббельса, которого избрали депутатом рейхстага от нацистской партии в 1928 году. Полиция могла выйти на неприглядное прошлое Генриха Гиммлера, тоже занимавшегося сутенерством.
Выход из создавшегося пикового положения нашел хитрый Геббельс. Вряд ли он при этом думал о рейхсфюрере СС Гиммлере: в первую очередь он спасал себя и свое депутатское кресло. Колченогий гауляйтер сделал классический ход, создав такую гигантскую ложь, которая похоронила под собой правду, ставшую с того момента одной из тайн будущего Третьего рейха.
Геббельс громогласно объявил погибшего Хорста Весселя «мучеником национал-социалистической идеи», и его стихи постарался сделать, - и сделал, - партийным гимном «Хорст Вессель»! Уголовник превратился в идейного борца, убитого коммунистами, а его сестра и мать стали почетными участницами практически всех нацистских пропагандистских мероприятий. С полицией удалось договориться не поднимать шума, а как заткнуть рты журналистам, Геббельс прекрасно знал. Поэтому те, кто ничего не ведал про погибшего Хорста, особенно вне Берлина, вольно или невольно поверили сочинениям колченогого гауляйтера. Тех же, кто не желал верить, заставили поверить!
О Весселе без конца говорили и писали только то, что нужно национал-социалистам. Позднее большую часть штурмовиков эсэсовцы просто физически уничтожили в «ночь длинных ножей», и тайна прошлого доктора Геббельса и рейхсфюрера СС Гиммлера стала сохраняться еще надежнее - живых свидетелей практически не осталось, а все архивы оказались в распоряжении гестапо, полностью подчинявшегося Генриху Гиммлеру.
Loading...